отличница.
Интересно, когда это началось?
Тебе семь – ты идешь в первый класс, и прилежно выводишь буковки – и читаешь быстрее всех в классе, и можешь рассказать по-английски о своем родном городе.
Тебе десять – и у тебя две толстые косички, и аккуратные ленты в них, и тетради всегда в порядке, а карандаши заточены.
У тебя всегда есть запасная ручка – но почему-то никто не просит ее у тебя. Зато твоя тетрадь уже ходит по всему классу, и когда возвращается к тебе, ты приходишь в ужас – первая страница помята, а на клеточках возле решенного примера - пятно.
Мама долго объясняет тебе, что так быть не должно, и ты больше не даешь списывать.
Тебе тринадцать, и ты отличница, гордость родителей и учителей, победительница олимпиад, а твои грамоты уже не помещаются ни в ящике стола ни на стенах, где они развешаны в рамочках.
Тебе пятнадцать - девчонки в твоем классе говорят о «Васях, Колях и Мишах», и прогуливают уроки, а учителя прямо посреди урока отправляют некоторых из твоих одноклассниц смывать макияж.
Ты читаешь всю внеклассную литературу, знаешь уже три языка, прекрасно играешь на фортепиано, и твои тетрадки никогда не бывают измятыми.
Правда, никто больше и не просит их у тебя – уже очень давно. Но в том, что из-за этого ты порой едва сдерживаешь слезы - ты не признаешься даже себе.
Ты знаешь, что о тебе говорят «эта зубрилка» - и стесняешься надеть очки, зная, что еще одно прозвище намертво приклеится тут же.
Конечно, ты заканчиваешь школу с золотой медалью, а с выпускного вечера уходишь раньше всех, и когда родители дарят тебе что-то в честь окончания школы, ты даже не замечаешь, что это.
А потом ты поступаешь в институт – и, к ужасу мамы - это режиссерский факультет.
«Только через мой труп» - кричит мать. – «Да там царит…нет, ты не пойдешь туда»
Отец молчит, не поддерживая и не протестуя, и ты воспринимаешь это как голос поддержки.
К концу первого семестра твои косы до пояса превращаются в почти мальчишески-короткую стрижку такого яркого цвета, что видно за полсотни метров, и ты носишь с собой целый набор ручек разного цвета - и постоянно пишешь что-то на тыльной стороне ладони – то телефоны, то имена, то идеи.
Ты по-прежнему отличница, конечно. Если ты говоришь что-то – то знаешь, что тебя слушает не только преподаватель, но и твои одногруппники.
Но мать больше не хвалит тебя за это. Она вообще почти не разговаривает с тобой. И ты, иногда не успев подойти к телефону, часто слышишь «Ее нет дома. Не знаю, когда будет».
А однажды тебе приходится задержаться в гостях – у вас шумная вечеринка – и когда ты звонишь домой, чтобы сказать об этом, то в ответ слышишь короткие гудки. И в первый раз за долгое время плачешь на плече мальчика, с глазами темными, как ночь, и он неловко утешает тебя – и все расходятся, а ты говоришь и говоришь что-то, быстро, сумбурно, горячо и бессвязно порой.
А он держит тебя за руки и слушает, и во взгляде его нет ни осуждения ни разочарования.
И вместо того, чтобы взять такси и вернуться домой, ты остаешься.
И впервые в жизни ты не думаешь, кто и что скажет или подумает о тебе.