ни любви нам, ни надежды
читать дальше
Ты так не научился любить – и даже все то время, что вновь стало твоим – не подарит тебе второй попытки.
Серебро твоих глаз обратилось в мертвенный лед, я боюсь смотреть тебе в лицо теперь. Когда-то я смотрела на тебя тайком, запоминая твой профиль, и тонкость черт, и полуулыбку. Ты клал голову на скрещенные руки, думая, что тебя никто не видит, и задумчивость отражалась в твоем взгляде, тревожа гладь серебряных озер.
А потом было иное время, и я смотрела, как сомкнутые ресницы рисуют полукружьями тени вокруг твоих глаз, и ловила твое дыхание, и боялась коснуться упавшей на лоб пряди твоих волос, чтобы не потревожить твой сон. Но ты открывал глаза, и я видела в них улыбку, и мне хотелось умереть, унеся с собою воспоминание о ней.
- Что с тобою? – твои брови сходились на переносице, я прятала взгляд. - «все в порядке»…Ты делал вид, что веришь мне, обнимал меня, и мы засыпали, и я каждый раз боялась, что, проснувшись, обнаружу, что все это лишь приснилось мне.
Наверное, я слишком сильно любила тебя, в этом все дело. И слишком боялась тебя потерять.
Тебя можно были или любить или ненавидеть. Третьего было не дано. Ты предпочитал ненависть - потому что против нее у тебя был целый арсенал – цитаты, на выбор - парад насмешливых улыбок, море цинизма, холодно-отстраненное равнодушие…
Любовь выбивала почву у тебя из-под ног. Ты не мог ничего противопоставить ей. Она легко ломала пики насмешек, не замечала холода, обращала равнодушие в гнев.
А это значит – она лишала тебя преимущества в поединке. А проигрывать ты не умел. Пожалуй, это единственное, что ты не мог простить себе. И тем, кто шел вперед, наивно думая, что они смогут обойти выставленные копья и острые лезвия.
Конечно, они ранились насмерть, и ты смотрел, как они, не в силах исцелиться от раны, начинают ненавидеть тебя. И все снова было правильно. И, повторяясь раз за разом, стало правилом игры.
А потом в твою жизнь вошла та, над которой ты не хотел смеяться. Она была подобна лету, и у нее были глаза цвета меда, и губы, созданные для улыбки. И, беспечная, как дитя, она шагнула вперед, не заметив копий и стрел, и ты не успел убрать их, а может быть и не мог успеть.
А она не успела обратить любовь в ненависть, и партия осталась за ней.
И сейчас я боюсь смотреть тебе в лицо. Мраморное изваяние и то хранит в себе больше тепла и жизни.
Ты по-прежнему здесь, рядом. Но я не могу ничего прочесть в твоем взгляде – и уже много лет я не слышала твоего смеха.
Я слишком сильно любила тебя. А значит – была обречена потерять.