Я вряд ли буду твой портрет

Носить у сердца в медальоне,

Но вот тепло твоей ладони,

Твой смех, и взгляд сквозь много лет,

Клубами дым от сигарет

Я сохраню - до возвращенья.

Пусть я не знаю, кто из нас

Издалека вернется первым,

Храня иллюзию как верность

Надежде беспокойных глаз.

И недосказанным прощеньям.

Ну а пока твой путь ведет

Тебя к тревожным перекресткам,

Ты будешь знать – что кто-то просто

Не запирая двери, ждет.

---

В это время года море всегда холодно. Мало кто из тех романтических певцов, готовых воспевать его лазурную синь, и ласковый шепот прибоя, и все то, что обычно встречается в лирических строках – мало кто появляется на берегу в такие дни.

Шум голосов, наполняющий эти места в теплые дни смолкает, и все, что можно услышать – это то, как разбиваются о скалы темные волны, которые потеряли свою прозрачность – но не потеряли своей красоты.

По крайней мере – для меня.



Этот край впервые открылся мне именно таким – в холодный зимний день, когда хочется прятаться от ветра, и прятать руки в карманы, и теплые перчатки оказываются бесполезными, потому что пальцы зябнут так, что потом, когда отогреваешь их, едва не вскрикиваешь от боли.

Но иногда не замечаешь ни холода, ни ветра – просто потому, что самый отчаянный холод на улице кажется пустяками по сравнению с тем, что происходит в уме и сердце.

Или – в сердце и уме?

Это, наверное, важный вопрос, но ответ на него я не хочу доверять расстояниям, времени и чернилам.

Лучше мы обсудим его как-нибудь сидя на полу при свете свечей, потому что тогда тон голоса и взгляд могут помочь избежать ошибки в понимании слова.

А в таком вопросе ошибок лучше избегать.





И тогда, стоя на берегу, я думала именно об этом. А еще – может быть суровый северный ветер и серое небо, и черные скалы вдалеке навели меня на такие мысли – но отчего-то я думала об одиночестве.

И об одиночестве я хочу говорить с тобой, бог весть почему, потому что мне-то уж меньше всего пристало жаловаться на него. Или говорить о нем.

Но отчего-то мне кажется, что ты поймешь меня.



Кто-то найдет одиночество лучшим состоянием для человека, а кто-то – самым горьким из бедствий, которое только может выпасть на долю.

Я не знаю, какое из этих мнений верно, но когда познаешь одиночество среди многих, и одиночество рядом с кем-то, и наконец остаешься просто наедине с собой- и продолжаешь жить и чувствовать, то начинаешь думать, что может быть все не так и скверно.



А потом рядом с тобой вновь оказываются те, кого ты любишь, и кто любит тебя, и эти вопросы и вовсе перестают занимать.



Но сколько бы ни было вокруг людей, и как бы я ни любила их – вновь и вновь ко мне возвращается одно и то же чувство – словно я пытаюсь удержать в руках что-то неуловимое – как сама мысль, как дыхание, как шелест ветра или тот же шум волн.

И тогда мне кажется, что я стою одна на берегу, и вокруг меня нет ни души.



Тогда, перед лицом волн, мне было почти спокойно – за холодом я видела красоту, за ледяным ветром – неизбежность весны, которая наполнит эти края улыбающимися лицами и вдохновенными сочинителями, и пылкими влюбленными, которые тоже будут сочинять, писать письма и говорить о любви при свете луны. Что может быть более романтичным? Что может быть более банальным – скажешь ты?

Но как бы там ни было – это в любом случае будет.

И ожидание этого примирило меня с этой неутолимой тоской, и красота этого края открылась мне – словно в ответ на мои чаяния о весне.

А может быть для того, чтобы показать, что красота может быть не только похожей на солнечный день.

Впрочем, это вряд ли – этому я научилась куда раньше, и это время ты назовешь сам не менее точно, чем я.



В тот день я очень долго стояла на берегу – пока меня не окликнул кто-то из местных жителей.

- Будет шторм, сударыня – говорил он – лучше не оставаться у воды.



И я вернулась в маленькую гостиницу на берегу, и остаток дня провела у себя – и море и скалы были видны мне не хуже, чем когда я стояла так близко к ним, что волны накрывали подол моей юбки.

И разведенный в очаге огонь заставил комнату наполниться теплом, и когда я наконец отогрела пальцы – ну да, конечно я взялась за письмо.



Я даже не знаю, зачем я пишу тебе об этом.

Может быть потому, что привыкла к постоянным изыскам в эпистолярном стиле.

А может быть потому, что даже из самого отчаянного одиночества я почти всегда обращаюсь к тебе.

Мне не всегда нужен ответ.

Потому что мне достаточно знать, что ты услышишь меня.

---

Поздравляю с чудесным днем!

И да будет весенее настроение, свет и гармония у вас на душе, прекрасные дамы! =)

---

Еще о гаданиях, будущем, трагедиях и жизни.



**



Порой меня спрашивают – отчего я больше не беру в руки карт, и куда подевались все те колоды, которые я бережно хранила – что для игры, что просто потому, что они попались мне на глаза в свое время – и меня привлекла красота изображений. Иногда колода представляет из себя настоящий шедевр, впрочем, вряд ли ты мог бы оценить мои шедевры – потому что в ту ночь я гадала на старой потрепанной колоде.

Может быть, в другое время и в другой ситуации это стало бы оскорблением твоего чувства прекрасного.

Но я отчего-то думаю, что нет.

В этой колоде, пожалуй, было меньше глянцевой красоты, но старые карты – прикасаясь к ним, можно было ощутить мягкость и шероховатость картона, рожденную временем – старые карты никогда не лгали мне. Это одно стоило всех раскрашенных изяществ.



Они с одинаковой бесстрастностью показывали успех и крушения, болезни и здоровье, ссоры и потери возлюбленных, политические успехи, неожиданные письма…и все, что и положено показывать, когда доверяешь свое будущее кусочкам картона с изображенными на них символами. Конечно, всегда можно спросить о будущем звезды или воду, а может и самого себя.

Но людям иногда нужны четкие ответы, которые дает им кто-то, владеющий тайной толкования символов – отчего бы и нет? – и если семерка пик меж двумя дамами означает неверность жены, иные поверят в это скорее, чем научатся понимать, что неверность супруги вовсе не связана с сочетанием карт.

Иногда я объясняла это, иногда нет – все зависело от того, чего хотел тот, перед кем я раскидывала карты, открывая завесу будущего.

Иногда, выбирая толкование, я выбирала самое далекое из всех возможных толкований – просто потому, что видела, что от моих слов зависит решение.

А я не думаю, что карты могут и должны определять судьбу.

Разве что подсказывать нам то, куда не стоит идти - и напротив, какие дороги могут стоить того, чтобы не пропустить поворот.

Может быть, в наказание за мое недоверие…вернее не так – за недостаточную веру - мне и пришлось открывать будущее перед тобой.



То единственное гадание, когда мне не удалось найти каких-либо двузначных вариантов, каких-нибудь безобидных формулировок, обходных путей – вообще ничего.

Чья это была идея – раскинуть карты? Ну, конечно это риторический вопрос. Конечно, ты имел право все знать.

Правда, обычно все это происходило в куда более уютной атмосфере. Чай или вино, беседы о смысле жизни, горящий камин. Огонь всегда расслабляет – и наблюдать становится очень просто. Иногда приходила я – но чаще приходили ко мне. Все ждали чего-то - это было неизбежно.

Я кидала пробные камни – чтобы узнать, чего хотят люди от меня. Они раскрывались обычно почти легко – иногда даже можно было не слушать слова – просто наблюдать за выражением лиц, за тем, как бегает взгляд, за тем, как дрожат руки, как затаенная надежда звучит в видимо-небрежном тоне.

Некоторые ничего и не прятали – но тогда было интересно угадать, на самом ли деле то, чего они ждут отвечает их надеждам.



Юные девушки с чаяниями на вечную любовь. Для них я подбирала самые нежные формулировки – но никогда не смягчала сути.

Менее юные с разбитыми сердцами, которые пытались вернуть ушедшее. Я кидала карты, они лили слезы, мне приходилось отодвигать мою колоду – было бы досадно, если бы она пострадала от соленой воды.

Даже если это слезы разбитого сердца – они не должны были разрушить мой инструмент – это значит, что я стала бы причастна к драме, а этого не следовало допускать.

Были те, кто знал или делал вид, что знает лучше меня, что значит то или иное сочетание – я пережидала, пока они уберут указующий перст от моих карт и продолжала.



Конечно, приходили и те, кто не требовал бесед – им требовалась серьезность, точный прогноз и полное его выполнение.

Мне хотелось посоветовать им идти искать ответы в другом месте – но если уж они приходили - не могла же я выпроводить их.

У них были дорогие костюмы, значившие для них больше, чем выражение лица, а количества золота на их пальцах хватило бы для того, чтобы накормить голодающих где-нибудь в маленькой африканской республике. Ну, на один роскошный обед было бы точно достаточно.



В ответ на их явное желание чудес, которые я должна была продемонстрировать, я была серьезна, молчалива, кидала карты с суровостью Судии.

Тогда они верили.

Они почти высокомерно наблюдали за тем, как карты летают в моих руках и падают на стол – но я видела их страх, когда я на миг останавливала расклад и хмурила брови.

Карты часто ложились плохо – я не смягчала. Но если я видела удачу – об этом вряд ли стоило молчать.

Кого только не было среди тех, кому из ограниченного количества карт выпадало бесконечное множество раскладов. Хотя на самом деле, все сводилось к одному и тому же – успех, падение, мелкие интриги и локальные победы.

За редким исключением.

Сначала причастность к чужой судьбе казалась мне чудом, потом я привыкла.



А потом…потом была эта ночь, когда я не наливала вина, и не разжигала камина, и мы с тобой не вели бесед о будущем и прошлом.

Ты сел напротив меня – я достала колоду, перетасовала и протянула тебе, чтобы ты снял карты.

Сначала все было неплохо – казенный дом оказался в прошлом, неприятные хлопоты должны были завершиться успехом мероприятия.

Потом все чаще стали выпадать другие знаки – они предвещали страстную любовь, свидание и потерю.

Я изучала карты, вспоминая все возможные значения сочетаний, потому что не была уверена в том, что не ошибаюсь, и кидала заново – и снова сомневалась.



Ты молча ждал, я слушала, как потрескивают, оплывая свечи, и как почти бесслышно скользит песок в песочных часах. Я даже не помню, откуда они там взялись…

Не сказать, чтобы я увлекалась такими игрушками, хотя, конечно, когда гадаешь на картах, некоторые вещички вроде хрустального оракула или чего-то в этом духе будут очень кстати. По крайней мере, иногда я видела разочарование на лицах тех, кто, посещая мою скромную обитель, не обнаруживал тут хрустальных шаров, игральных костей, рунических символов и книг по магическим обрядам.



Но, впрочем, часы оказались очень кстати – по крайней мере, ты не всегда смотрел на мое лицо, ожидая ответа, а созерцал то, как мерно пересыпается песок, и иногда легким жестом переворачивал часы и ровный поток вновь начинал свой бег.

Это завораживает – может быть потому, что в изящество форм люди попытались заключить само время – и конечно потерпели поражение.

Но создали красоту.



Мне оставалось всего три карты, и я уже подбирала какую-нибудь из своих обычных формулировок, но одновременно с тем, как я сняла их со стола и взглянула на них - ты поднял на меня взгляд, и я готова была проклясть все на свете.

Я смотрела на расклад – и не знала, что сказать.

Неверный свет играл бликами на полированном дереве стола, жесткая спинка стула, казалось, была создана во времена святой инквизиции, и карты в моих руках жгли мою кожу огнем и льдом.

Черный туз пик лежал в моих руках, не смягченный ни одной из выпавших с ним рядом карт – и такими же черными и тревожными были твои глаза.



Конечно, он выпадал мне раньше, этот туз. Но тебе ли я должна объяснять разницу?

Как там звучит вопрос? Что сложней – погибнуть самому или провидеть гибель того, кого любишь?

Я не помню точную формулировку. Иногда даже они теряют смысл.

Я бросила карты рубашкой вверх, и больше не могла вынести твое молчание.

Я не могла сидеть - и мгновением позже уже смотрела в окно – на улице была вьюга, и мне стало так холодно, как будто ничто не защищало меня от метели. А может, так оно и было.

Конечно, потом я вернулась за стол, я смотрела тебе в лицо, а мои пальцы медлили, открывая карты.

И у меня не нашлось каких-нибудь приблизительных трактовок. И обнадеживающих тоже – не нашлось.

Конечно, можно было бы бросить карты еще раз – и посмотреть, что ждет тебя, если…

Но мы оба знали, что в этом нет смысла.

А потом ты ушел.



Судьба наказала меня в тот раз, а может быть это был просто урок.

Я так и говорю тем, кто спрашивает меня о моей старой колоде. «Я научилась читать будущее и без карт. А если я не могу прочесть его – значит оно не стоит того.» - отвечаю я.

Люди пожимают плечами - ведь им нужно, чтобы их будущее имело четкое очертание, черные и красные линии, лица и цифры.

Может быть, они не верят мне, но, признаться, сейчас это мало трогает меня.

Потому что когда во мне вдруг просыпается гордость и желание доказать в ответ, что карты в моих руках по-прежнему способны указывать дорогу - я вспоминаю туз пик и твой взгляд, и это невыносимое молчание.

И тоже молчу в ответ на неверие. И ты знаешь - это действует сильнее красноречия. Забавная штука.



Я многому научилась после той ночи. Время ведет меня к тому, чтобы прошлое и будущее перестали быть для меня чем-то, стоящим по разные стороны бытия.

Но ничто и никогда не вернет мне того спокойствия, с которым я прикасалась к мягкой и казавшейся даже теплой поверхности карт.



Но видишь – я ошиблась тогда – хотя и не во всем, конечно. Или же в игру вступил кто-то – или что-то, что оказалось сильнее любых раскладов. Я склонна считать именно так – потому что есть те, кому дано перетасовать карты.

А может быть, ты оказался сильнее своей судьбы. На такой вопрос не дадут ответа никакие символы – но нужен ли он, ответ?



А где моя колода?

Я не знаю. С той ночи я никогда более не видела ее. И вряд ли стану искать.

---

Однажды я знала человека. Хотя не так конечно – была знакома, вот это было верно.

Но бывают люди, которых, кажется, знаешь давно. Пусть даже и встречаешься с ними совсем на короткое время. Может, это связано с той искренностью и простотой, с которой они держат себя, а может с каким-то свойством взаимонастроенных вибраций, вот уж где не рискну судить.

Это была не очень длинная и полная впечатлений поездка в маленький городок Германии – культурный обмен, города-партнеры, гимназии-партнеры.

Множество народу самого разного толка, и среди них – а может особняком от всех - друг девчонки, которая принимала меня в гостях – ему было наверное около восемнадцати, но мне конечно казалось, что больше.

Изящный юноша, на голову выше меня наверное – я всегда смотрела на него снизу вверх, когда, конечно, мы не сидели в компании в какой-нибудь уютной кафешке.

Он не носил никаких одежд в стиле «на пять размеров больше», предпочитая рубашки, темные пуловеры и прямые джинсы.

Впрочем, ему наверное пошло бы все – потому что он обладал тем родом красоты, которая мало зависит от рамки. Красивое, по-настоящему красивое тонкое лицо, серые глаза, которые, если меня не подводит память, иногда менялись почти до синевы, все время полурастрепанные светлые волосы – и улыбка, которая освещала все лицо так, словно вспыхивал огонек.

Он умел находить шутки к месту, и подавал руку, когда девушка выходила из машины, и пропускал даму вперед, когда мы поехали в какой-то из древних замков – и бродили по залам.

Кстати говоря, там было очень холодно, в этом замке, казалось, сами стены пропитаны холодом веков, и нам рассказывали какие-то ужасные предания старины глубокой.

Но нам было очень мало лет, и мы ужасались – а потом смеялись, спускаясь по каменной лесенке вниз, и было теплее.

Этот юноша ездил с нами – со своей подругой, и они все время были вместе, и даже если они не соприкасались руками, то незримо чувствовалось, что они - вдвоем.

Норберт и Ингрид.

Она была похожа на него, тоже белокурая и изящная, только улыбались они совсем по-разному. Она – чуть смущенно, сначала улыбались глаза, а потом уже губы трогала улыбка.

А он смеялся искренним звонким смехом, и улыбка у него была открытой.

И когда он был компании - все невольно иногда смотрели на него.

Его немецкий я понимала лучше всего.

Стоит потянуть воспоминание – оно тянет другое.

Как мы ездили маленькой компанией в какой-то то ли пригород – то ли еще куда – неважно уже сейчас.

Это был вечер, и мы ходили, плутая в шутку - какими-то полузаброшенными тропинками неподалеку от полуразрушенной старой стены, и время меняло скорость бега – это воспоминание стоило того, чтобы его запомнить.

Как мы однажды приехали к нему домой, и застали его вещающим что-то белому кролику – очень серьезно. А потом он увидел нас, и рассмеялся и поднялся навстречу.

Потом он приезжал провожать нас, это было раннее утро, прохладное, мы торопились и прощались, а прощаться – скверная наука. Мы обнялись – с ним и его подругой, и я не помню, что говорила, и что говорили они- какую-то банальность может быть, но в которой нет ничего, кроме тепла, но было ясно отчего-то, что мы больше никогда не увидимся. Хотя как знать.

Как бы там ни было - таких людей не забываешь, сколько бы лет ни прошло, и они всегда живут где-то в глубине памяти, и их лица не стираются за бегом времен.

---

Мои ошибки кажутся тебе

Жестокими, почти как преступленье

Но вряд ли я остановлю паденье.

Ты стала бы противиться судьбе?



Я говорил с богами, но они

Сегодня не смогли найти ответов,

И ты, конечно, не простишь им это?

Но я простил – их не за что винить.



В твоих глазах досада и печаль,

Ты сердишься, и может быть, боишься,

Но если ты захочешь – ты решишься

Понять. А если нет – то очень жаль.

---

гм

просто как апельсин, но все же день валентина



Говорят, сегодня день любви?

Для любви предпочитаю вечер,

Обними, мой друг, меня за плечи,

Забери меня в края свои.



Я устала нынче и молчу,

Прочитай мои слова по взгляду,

Ничего другого мне не надо,

А потом я погашу свечу.

---

О Дне Святого Валентина.

Бог весть отчего, но я не слишком люблю праздники, которые отмечаются в какие-то даты. Повод для теплых слов есть всегда. )

Но с другой стороны - мы можем забывать об этом "просто в жизни", и может для напоминания и даны нам какие-то вехи.

Влюбленность меняет нас, любовь меняет мир. И хотя порой она требует молчания, иногда она просит слов.

Поэтому - творите и берегите любовь, и да будет она беречь вас. )

---

Я вновь построю замок из песка,

И первый шторм его легко разрушит.

Не утешай меня – так много лучше

Да, я грущу – но грусть моя легка.



Архитектуру сказочных дворцов

Венчает красота непрочных сводов.

Так не должно быть? Но сказали воды,

Что здесь, на берегу, закон таков.



Волна в который раз сотрет следы,

Но ты опять останешься со мною

И будешь молча наблюдать, как строю

Я свой непрочный замок у воды.

---

Одна история, которой много лет.

А может которая и вовсе не датирована. Но в ней присутствует мой портрет, найденный где-то там под папками и документами в каком-то старом ящике. И вряд ли на самом деле я сильно изменилась с той поры, когда карандаш в руках моего братца запечатлел это выражение на моем лице. )

---

Зима, и утро начинается далеко за..

Заполдень, скажем так.

Снова вернулись холода, а может и не уходили никуда. Остается только жечь все, что можно, дабы растопить лед на подоконнике, ну и может испечь шарлотку, потому что от горящей духовки тоже куда как теплее.

Ну и просто - шарлотка - это вкусно.

Беседы о смысле жизни перемежаются с самой жизнью, чтение чужих креативов - с ловлей Музов как всегда в 4 часа утра.

В мою смету вошел и стал привычкой пункт о расходах на свечи.

Книги, лежащие на моем столе доставляют удовольствие, а некоторый беспорядок на столе пытаюсь искупить попыткой навести порядок в мыслях. Конечно, все сказано до нас, но это не значит, что читать об этом неинтересно. Скорее наоборот - видеть отголоски собственных вопросов в строках, которым пошел уже энный век - это достаточно сильное ощущение.



Осталось найти радость в том, что статьи баланса сходятся как нужно.

Но даже и без этого жизнь в общем-то очень хороша.

И хотя я так и не полюбила зиму, она дарит мне множество интересного. Правда, к временам года это имеет весьма косвенное отношение. )

---

Которую ночь мне снится мир и город, которого нет,

Которую ночь сменяют тени прежде столь яркий свет,

И я надеюсь,

И даже хочу

Проснуться в своем мирке,

Но слишком явственно прикосновенье твоей ладони

К моей озябшей руке.



Чтобы согреться, я жгу костры - на деревянных мостах,

Я не скажу тебе ни слова, ведь дело же не в словах.

Но может быть, ты

Услышишь однажды,

Как с треском горят мосты,

Я знаю, что ты сможешь услышать, просто…

Ведь

Это же

Ты.



И мы встретимся на перроне, где поезд отходит в пять,

Нам с тобой не спасти мосты – мы бросим их догорать.

И ты увезешь меня

В свой город,

Которого вовсе нет.

И, знаешь, не суть, что мы и не вспомним, что можно было

Купить

обратный билет.

---

О Либертине.

Наверное, этот фильм из тех, о которых лучше не говорить, а смотреть.

Хотя спорить о нем тоже можно много.

Но.

Это оказалось не то, чего я ждала. И это оказалось потрясающе - наверное, это то самое слово.

Там есть на что любоваться и чему ужасаться, и есть о чем думать.

Это прекрасная актерская игра, и полное ощущение присутствия.

Это человеческая трагедия, конечно, и вечные вопросы, и талант и одаренность - и саморазрушение.

Это вопросы любви и веры, и неверия, и силы человеческого духа - и человеской слабости тоже.

В нем много искренности, и наверное первая в кино любовная сцена, которая во мне отозвалась по-настоящему.

Субтитры ужасны, саундтрек пронзителен и ввергающ.

А после фильма наступает время внутренней тишины. И она, пожалуй, полней многих слов.

---

Мы – люди – любим книги, и фильмы, и слушаем музыку и читаем либретто опер и мюзиклов.

Мы проживаем жизни, которых никогда не было – или были – и учимся чему-то у тех, кто и не жил никогда. Или жил?

А кто-то пишет истории, придуманные или увиденные, а может надиктованные кем-то.

Играет роль – или становится на время тем, о ком идет рассказ - и пока не побегут титры, мы забываем о том, что это всего лишь кино.

И тоже проживает, придумывает или видит то, что - вроде как - и не существовало никогда.

Я не говорю конечно о том искусстве, которое забываешь, выйдя из кино, или закрыв последнюю страницу.

Скорее о том, что книги и фильмы становятся порой учителями не менее мудрыми, чем люди.

Понятное дело, что созданы они теми же людьми.

Но есть разница – когда кто-то из твоих более мудрых друзей поделится опытом прожитых лет.

Или кто-то из тех, кого ты никогда не видел – откроет тебе часть своего мира – созданного и умом и фантазией и сердцем.

Люди одинокие и те, кто счастлив в любви и в жизни, создают и дарят другим истории, которые они придумали/увидели/запечатлели.

И всего один вопрос, занимающий меня очень сильно.

Откуда это в людях – страсть к созданию и переживанию того, чему не было места в «реальной истории».

Умение создавать характеры живые, а судьбы – настоящие.

И для чего она – изначально - для чего?

---

"И это лучшее на свете колдовство"...



Люди, которые есть в моей жизни - делают меня счастливой.

Дела, которым я посвящаю бОльшую часть моего времени - это по сути то, о чем я думала и чего хотела, когда шла холодным зимним утром в гимназию - 40 минут пешком - и это был недолгий путь на самом деле.

Осталось лишь только сделать что-то с тем временем, которое уходит на дела менее приятные и радостные - но тем не менее обеспечивающие эту жизнь.

Хотя их наличие - в общем-то это не то, на что можно жаловаться - по сравнению со всем хорошим.

Но наверное во мне еще остался максимализм, а может это просто желание воплотить то, что хочется в полной мере.

Просто потому, что мне кажется возможным осуществить это.

Но как бы там ни было - за то, что у меня есть - стоит быть благодарной. =)

Собственно, я и...

=)

---

О красоте еще.



Мысль, к которой я часто возвращаюсь - особенно когда смотрю на красивых людей. =)



Я уже писала как-то о красоте классической, и гармонии черт и линий, и об «огне, мерцающем в сосуде» - отличная цитата о красоте...

Всего однажды, наверное, я имела честь лично быть знакомой с тем, что называют классической красотой - это была моя одноклассница, белокурая и синеглазая, а кроме того – безупречная аккуратистка. =)

Наверное, могла бы работать моделью, если бы захотела.

Но выбрала что-то совсем иное, можно сказать – прозаическое, но не суть – главное, что ей оказалось по душе.



С того момента классической красоты в жизни я не встречала.

В фильмах, на фото, на картинах – иногда. И это было прекрасно и ввергающее, и даже до дрожи в пальцах.

Изящные герои, красивые картинки и кадры, и отличная операторская работа, заставляющая затаить дыхание.

Красота – великая сила.



А еще и в жизни и в искусстве я встречала много красоты далекой от классической.



Это та красота, которая есть во взгляде, обращенном к тому, кого ты любишь - любимого, друга, или взгляд матери на ребенка. =)

Та красота, которая делает прекрасным того, кто говорит о том, что увлекает и вдохновляет его.

Это то мгновение света, которое можно увидеть на лице художника, склонившегося над холстом, или музыканта, создающего мелодию, которая заставит плакать или улыбаться.

И много чего еще.

Это и делает людей прекрасными – и когда видишь такое, то чувствуешь себя очень счастливым от того, что живешь в этом лучшем из миров.



Бывает и так, что та самая природная красота черт соединяется с той самой одухотворенностью.

И пожалуй, это то, перед чем я склоняю голову – чтобы вновь поднять взгляд и просто взглянуть на эту картину еще раз. =)

---

по результатам чтения энного количества фленты на ЖЖ. ) ну и не только поэтому, вестимо.



**



В холодный вечер так легко согреться,

И позабыть о стуже за окном,

Всего-то нужно – пламенное сердце,

Готовое дарить своим теплом.



И будет можно, не боясь обжечься,

У самого огня всю ночь сидеть.

А что же нужно пламенному сердцу…

Всего-то - для кого-нибудь гореть.

@музыка: Мельница "Господин Горных Дорог"

---

Ты принадлежишь северному ветру - бог его знает, как так вышло, ведь ты совсем не похож на него.

Или похож?

От твоей привычки к честности порой хочется спрятаться также, как и от его порывов – но это точно также бессмысленно и наивно.

Зима подарила мне тебя – та редкая зима, когда мне не было холодно – хотя вернее было бы сказать, что тебя подарило мне странное безвременье.

В котором на время заблудились мы оба – и когда выбрались обратно, то уже навсегда изменились.

Мы не забыли дорог туда – и даже если завязать глаза, мы найдем путь.

Хотя он никогда не остается иным – сегодня туда можно пройти по мощеной улице, а завтра – разве что если только по покрытой льдом реке.

Но стоит пересечь незримую границу - и ты опять там.



Ты похож на свой город – который пронизывает тот же северный ветер.

Город, где нет фальши и суеты, с неожиданно коротким рабочим днем посреди трудных будней – и открывающийся далеко не каждому…

Кто-то увидит твою красоту, и пленится тобой, кто-то оценит твой ум и куртуазность беседы.

Но если кому-то повезет узнать тебя лучше…

То он увидит, что за холодом северного ветра скрывается тепло летнего заката, и беспечность смеха, и ранящая сердце музыка, и тонкость и красота линий, что ты так небрежно - и так трепетно создаешь на холсте.

И одно из самых опасных умений - умение находить слова.



И еще множество изящных безделушек, которые так дороги тебе.



Может быть, я напишу об этом как-нибудь.

Но в другой раз.

Когда северный ветер вновь постучится в мое окно – и я распахну его – и увижу, что за окном – теплый солнечный день.

---

Я не собираю вещи, и практически равнодушна к материальным ценностям - кроме разве что книг, открыток, которые подписаны дорогими мне людьми, и еще, наверное, подарков - тех, которые приходят от людей, которые умеют угадать, что мне нравится, и что может принести радость.

Например, последний такой подарок - это коробочка волшебных карандашей от _nyctea_, это было очень неожиданно и очень-очень тепло!



А кроме этой категории - есть и совсем другая - их не отнесешь к материальному, и они ввергающи и может быть тревожащи, но прекрасны, и когда смотришь на них - видишь, как оживают причудливые картинки, которых может быть и не было никогда.

Или все-таки были?

Раз они увидены и нарисованы, и стали настоящими и живыми?

Иногда мне дарят и такое.

---

креатив разной степени полезности что-то пробивает. ну да и ладно. так куда лучше, чем в зимней спячке.



Пафосное.



**



О, моя королева, прошу вас - скажите, доколе,

Вы себе - и конечно другим - не устанете лгать?

Но бывает ли легкой когда королевская доля –

Знать о чем говорить – а о чем навсегда умолчать.



Но моя королева, моя драгоценная донна,

Разве клетка из золота – эта свобода по вам?

Вам не нужен дворец, и давно тяжела вам корона,

И довольно блуждать по бессчетным обрывочным снам.



Будет небо черно, будет ночь и легка и прекрасна,

Будет смех ваш звенеть достигая - не неба – но бездн,

Вы забудете свет – это странное горькое счастье,

Как высокая плата за то, чтоб подняться с колен.